АНАЛИТИЧЕСКАЯ ЗАПИСКА

Про войны

А также про искоренение буржуазного либерализма в глобальных масштабах. Но чтобы это было понятно, придётся рассказать много чего ещё, как бы не относящегося к теме либерализма

1. Есть такое наблюдение: 
генералы всегда готовятся к прошлой войне1

Суть в том, что по завершении войны новая боевая техника разрабатывается под тактику и стратегию, которые победили в прошедшей войне; в соответствии с нормами этой тактики и стратегии ведётся и боевая подготовка. А тем временем научно-технический прогресс продолжается и открывает новые возможности ведения боевых действий. Но эти возможности не реализуются до начала новой войны ни в развитии большей части военной техники, ни в развитии тактики и стратегии. И только в ходе новой войны, под давлением обстоятельств, созданных малочисленными фактами проникновения достижений научно-технического прогресса в военное дело, стороны конфликта создают и начинают массово применять новые образцы вооружений, вбирающие в себя достижения научно-технического прогресса прошедших мирных лет, и вырабатывают тактику и стратегию их применения. Инерция мышления категориями прошлых войн,свойственная высшему командному составу и курирующим его государственным деятелям, может простираться на десятилетия.

Наиболее яркий пример — воздействие ныне забытой Лисской битвы2 (флот Австрийской империи против флота Италии, 1866 г.) на облик боевых кораблей всех стран мира в последующие полвека. В ней австрийский флот применил тактику таранных ударов и выиграл сражение. Несколько итальянских кораблей были повреждены таранными ударами, а один затонул; ещё один итальянский корабль погиб в результате пожара и вызванного им взрыва боезапаса; австрийцы потерь в корабельном составе не понесли. В результате осмысления её хода и итогов таранный нос стал обязательным атрибутом военного корабля.

Даже почти полвека спустя, уже после японско-русской войны, в России при начале проектирования дредноутов типа «Севастополь» (1907 г.) первые варианты их корпусов имели таранные носовые образования, хотя в ходе японско-русской войны имели место всего несколько попыток таранить корабли противника и ни одна из них не увенчалась успехом. Тем не менее, инерция бездумья была столь сильна, что в итоговых проектах дредноутов типов «Севастополь» и «Измаил» «символические» небольшие таранные наделки на форштевнях были сохранены (как, в прочем и на большинстве линкоров времён первой мировой войны других государств). В добавок к этому все линкоры имели на вооружении торпедные аппараты, которые при достигнутых к тому времени дистанциях артиллерийского боя стали не просто бесполезны, но и вредны, поскольку их размещение в подводной части корпуса нарушало непрерывность конструктивной противоминной защиты (на русских дредноутах она изначально не была предусмотрена, но было предусмотрено размещение противоторпедных сетей, от которых впоследствии отказались, поскольку реально ими можно было защитить корабль только на стоянке, а на их постановку и уборку требовалось много времени).

Кроме того схема бронирования всех русских дредноутов3 была разработана на основе осмысления результатов Цусимского сражения. В нём японцы обстреливали русские корабли преимущественно скорострельной артиллерий среднего калибра (152 мм) фугасными снарядами. И бронирование новых русских дредноутов было оптимизировано под обстрел именно фугасными снарядами. Это было стратегической ошибкой, поскольку в случае войны им предстояло действовать под интенсивным обстрелом бронебойными снарядами калибра от 280 мм до 381 мм (в годы первой мировой войны ХХ века). В итоге российские дредноуты были фактически не пригодны к ведению боевых действий на море по причине неспособности их броневой защиты выдержать попадания снарядов сопоставимых по мощи огня кораблей потенциальных противников4 и относительной слабости своего главного калибра (305 мм на момент начала их проектирования уже было бесперспективно, и с этим калибром не следовало соглашаться даже в условиях экономической немощи России после японско-русской войны и революции 1905 — 1907 гг.).

Положение усугублялось ещё и тем, что дальномеры главного калибра были установлены на крышах их боевых рубок вообще без какой-либо (даже противоосколочной) броневой защиты5, что практически гарантировало воспроизведение судьбы «Варяга» в ходе боя при Чемульпо, когда все его дальномерные станции, также не защищённые броней, были уничтожены в самом начале боя, вследствие чего к радости японцев «Варяг» определял дистанцию до противника «на глазок» и, как сообщают японские источники, не добился ни одного попадания6.

Наряду с этим расположение артиллерии главного калибра на русских дредноутах не позволяло разместить на них в будущем зенитную артиллерию в достаточном количестве. Хотя ко времени начала разработки их проектов авиация уже появилась и претендовала на то, чтобы стать одним из видов вооруженных сил, и можно было догадаться, что она будет развиваться и станет опасной не только для объектов на суше, но и для кораблей в открытом океане7, — Морской технический комитет отверг проекты с линейно-возвышенным расположением башен главного калибра в оконечностях корабля, которые позволяли в дальнейшем разместить зенитную артиллерию в средней части корабля без риска уничтожения пушек и орудийных расчётов ударными волнами при стрельбе собственного главного калибра. И хотя в СССР два уцелевших корабля типа «Севастополь» были в составе флота до середины 1950‑х гг., их конструктивные аналоги (корабли типа «Данте Алигьери») в Италии было сданы на слом в конце 1920‑х гг. в возрасте около 15 лет (это не возраст для кораблей этого класса в ту эпоху) во многом потому, что на них было невозможно разместить в должном количестве зенитную артиллерию. Франция также не стала модернизировать и вводить в строй доставшийся ей в результате гражданской войны черноморский дредноут «Император Александр III» и разделала его на металл. Британские же дредноуты последних серий с линейно-возвышенным расположением башен главного калибра прошли через несколько модернизаций, получили необходимую в новых условиях зенитную артиллерию и приняли посильное участие во второй мировой войне ХХ века.

Т.е. история создания дредноутов типа «Севастополь» и «Императрица Мария» в Российской империи — одна из иллюстраций на тему, что не только сражение, но и война в целом может быть проиграна ещё на стадии выработки тактико-технических требований к образцам военной техники. Другое дело, что реальная История протекала так, что им не пришлось погибнуть в очередной «Цусиме», к победе в которой разработчики тактико-технических требований их не подготовили, ориентируясь на опыт прошлых войн8.

Ещё один пример такого рода неспособности понять характер будущей войны дали советские танкисты накануне Великой Отечественной войны: они категорически возражали против тезиса выдвинутого В.Г.Грабиным и поддерживаемого И.В.Сталиным «танк — это повозка для пушки». В результате разработанные В.Г.Грабиным 107 мм длинноствольные танковые пушки, так и не стали штатным вооружением даже тяжёлых танков КВ (первоначально вооружённых 76 мм пушкой) к началу войны, хотя первая партия этих пушек была произведена, и их оставалось только поставить на танки — для начала на опытную серию. Поэтому первым отечественным крупносерийным танком с длинноствольной пушкой большего калибра стал ИС‑29, поставки которого в войска начались уже после Курской битвы с декабря 1943 г. Понятно, что за это (и не только за это) Советский Союз заплатил в той войне большой кровью.

Если же с этих позиций рассматривать подготовку вермахта к войне, то его успехи на Западе в 1940 г. и летом 1941 г. на Востоке — во многом результат того, что характер будущей войны был немцами предугадан более точно, нежели их противниками, и под этот прогноз целенаправленно создавались образцы военной техники. В частности, как пишет авиаконструктор А.С.Яковлев, посетивший в составе советской военной делегации Германию в 1940 г., советские военные специалисты не оценили опасности пикирующего бомбардировщика Ю-87 и бронированного разведчика-корректировщика «Рама» (Фоке-Вульф-189); но то же касается и некоторых других образцов военной техники вермахта, и главным образом — всего набора средств связи, необходимых для эффективного управления боем.

Кроме того, на это мало кто обращает внимание, но третий рейх вступил в войну, имея комплекс вооружений, в котором различные образцы военной техники взаимно дополняли друг друга на поле боя (это утверждение не касается военно-морского флота рейха). В СССР же, как свидетельствует в своих воспоминаниях А.И.Покрышкин, «переходник от баллона со сжатым воздухом от "яка" не подходит к "мигу". Поэтому зарядить самолет сжатым воздухом нельзя и с трудом удается запустить мотор»10. И это только один факт из множества, в котором выразилась разрозненность образцов вооружений и их взаимная несовместимость друг с другом на поле боя. В СССР армия как комплекс взаимно дополняющих средств воздействия на противника сложилась под давлением обстоятельств только в ходе самой войны.

Но похоже, что проблема стандартизации и унификации военной техники11, обеспечения взаимной дополнительности вооружений на поле боя — не осознана и не решена у нас до сих пор: сколько у нас типоразмеров патронов для стрелкового вооружения? сколько у нас различных типоразмеров прочих боеприпасов? сколько у нас разновидностей гусеничных и колёсных платформ для разного рода вооружений? — Избыточность типоразмеров боеприпасов и неоправданное разнообразие платформ — это создание предпосылок к тому, что кто-то в ходе ведения боевых действий по ошибке или вследствие вредительства получит из тыла неподходящие для его вооружений боеприпасы12; а восстанавливать повреждённую в боях технику и заниматься её сервисным обслуживанием организационно проще, если количество платформ-носителей с их уникальными деталями и агрегатами сведено к минимуму, даже если этот минимум разновидностей выработан в ущерб оптимальности некоторых из образцов вооружений.

Поэтому вопрос о характере и способах ведения войны ХХI века и их отличии от войн прошлого особо актуален.

2. Что изменилось в сопоставлении с временами 
второй мировой войны ХХ века и локальными конфликтами 
эпохи «холодной войны»?

1.​ Появилось ядерное оружие и высокоточные средства его доставки в любые районы планеты.

2.​ Авианосец перестал быть массовым оружием, теперь это — единичные экземпляры, вследствие чего потери авианосцев в ходе боевых действий, если противник в состоянии их нанести, невосполнимы в темпе ведения войны, не говоря уж о наращивании численности авианосцев. Хотя авианосец по-прежнему единственное средство доставки тактической авиации к территории удалённого противника, но боевая состоятельность авианосцев гарантирована только в войнах против заведомо отсталых в военно-техническом отношении государств. В остальных случаях их боевая состоятельность — вопрос, требующий изучения13, жизненно состоятельный ответ, на который надо получить до развёртывания их серийного строительства.

3.​ То же касается и атомных подводных лодок разного назначения — это не массовое оружие, а единичные экземпляры, потери которых в ходе боевых действий невосполнимы в темпе ведения войны.

4.​ Авиационная техника продолжает быть относительно массовым оружием, но всё же её тиражирование в тех масштабах, которые имели место в середине ХХ века, тоже невозможно.

5.​ С танками (в аспекте массовости производства) дело обстоит несколько лучше, чем с авиатехникой.

Вследствие этого подавляющее большинство государств, включая и страны НАТО поодиночке, утратили способность развивать и содержать весь спектр сухопутных, воздушных и морских вооружений, не говоря уж о содержании полноценных армий и флотов и создании и развитии собственных военно-космических систем.

6.​ Появились высокомобильные ракетные установки с ракетами высокой поражающей мощи (несколько сотен кг в тротиловом эквиваленте и более) и точности доставки, в том числе упакованные в полностью готовом к боевому применению виде в стандартные контейнеры.

7.​ Появились переносные противотанковые и противоздушные ракетные комплексы, применение которых не требует длительного обучения персонала.

8.​ Появляются дистанционно управляемые и автоматические боевые роботы в обличье самолётов, танков и т.п.

9.​ Появились всевозможные приборы ночного видения и прочая электроника боевого назначения (связь, целеуказание, координаты на местности, навигация, путеводительство, позиционирование, радиоэлектронное противодействие и т.п.) пригодная к массовому производству. Изрядная доля этого функционирует, при поддержке систем космического базирования своих модулей, вследствие чего не может быть нейтрализована без поражения соответствующих космических объектов, что требует развития военно-космических сил.

10.​  Появились разного рода глобальные инфраструктуры, которые тоже могут быть использованы в военных целях: и как средство воздействия на противника, и как «поле боя».

11.​  Появились инфраструктуры гражданско-военного назначения с элементами космического базирования, нейтрализация которых возможна только государствами, имеющими собственные военно-космические системы.

12.​  ГЛАВНОЕ ИЗМЕНЕНИЕ не выражается в появлении тех или иных образцов военной техники. Оно затрагивает всю техносферу и военную технику как её составную часть. Если до середины ХIХ века подавляющее большинство социально значимых, в том числе и военных, технологий оставались практически неизменными на протяжении жизни нескольких поколений, то, начиная с середины ХХ века, на протяжении срока активной жизни одного поколения успевает смениться несколько поколений техники и технологий. По отношению к военному делу это означает, что скорость «морального устаревания» функционально различных агрегатов и систем в составе подавляющего большинства образцов военной техники стала различной. Вследствие этого образец в целом устаревает сразу же, как только «морально устареет» любой его агрегат или система, устарелое функционирование которых критически сказывается на показателях боевой эффективности образца в целом. Это означает, что должны доминировать две стратегии разработки перспективных образов военной техники:

Одна — создание «одноразовой техники», образцы которой просто заменяются в случае «морального устаревания», поломок, повреждений или физического износа. При этом скорость разработки и развёртывания поставок таких образцов в войска должна быть существенно выше, нежели у противника.

Вторая — создание техники, в которую ещё на стадии разработки тактико-технических требований закладывается требование — конструкция должна обеспечивать неоднократную и технологически быструю замену в течение срока службы морально устаревающих агрегатов и систем новыми более совершенными функциональными аналогами, а также должны быть предусмотрены возможности установки агрегатов и систем, функции которых на момент разработки образца техники пока не известны, но могут быть востребованы в будущем. Соответственно, агрегаты и системы должны тоже разрабатываться под стратегию модульно-агрегатной модернизации образцов военной техники.

Отдание предпочтения той или иной стратегии разработки должно определяться, исходя из оценки текущих и перспективных возможностей экономики обеспечить поставку в вооружённые силы образцов в соответствии с их потребностями как при производстве «одноразовых» образцов, так и при производстве потенциально модернизируемых образцов.

Реализация второй стратегии требует адекватного управления развитием системы стандартизации, какого рода профессионалов система образования ни в Российской империи, ни в СССР, ни в постсоветской России не готовила и не готовит: для начала надо искать «гениев стандартизации».

Кроме того, боевая техника в мирное время служит долго, а в военное время в ряде случаев — всего несколько боёв. По этой причине многие образцы сложной военной техники следует проектировать сразу в двух модификация — для производства в мирное и для производства в военное время, чтобы снизить себестоимость производства и сервисного обслуживания той техники, которая обречена на массовое уничтожение в ходе военных действий в сроки, в которые она не успеет выработать свой ресурс.

13.​  С другой стороны, общества с развитой техносферой, зависящие от инфраструктур и техносферы в целом гораздо в большей мере, чем во времена Наполеона или второй мировой войны ХХ века, оказываются более уязвимыми по отношению к разного рода точечным воздействиям, тем более — точечным и достаточно массовым воздействиям.

14.​  Государства, в которых экономический уклад — капитализм в различных его модификациях и при различном институционально-политическом оформлении, утрачивают экономический и политический суверенитет, передавая власть над собой транснациональным корпорациям (ТНК). Это предпосылки к тому, чтобы в последующем «накрыть» ТНК властью мирового правительства — координационного комитета ТНК, — но уже не на основе либерально-рыночной экономической модели, а на основе концепции «конвергенции»: в экономике — «организационно-технологический социализм»14 и в политике — мафиозно-диктаторски управляемая из-за кулис либеральная «демократия»15.

Т.е. с середины ХХ века появилось много чего, что позволяет без объявления войны, развертывания и приведения в действие регулярных армий государств, испортить жизнь любому политическому режиму, не способному закрыть свои границы от контрабандного ввоза на его территорию соответствующих средств поражения и проникновения специалистов по их применению, а кроме того — не способному противостоять антипатриотическому воспитанию, мобилизации и вооружению противником представителей его собственного населения с целью антиправительственной и саморазрушительной по отношению к обществу деятельности.

Собственно эти обстоятельства и приводят к тому, что:

Средства массовой информации в любом обществе могут проводить информационную политику в интересах его врагов под лозунгами «свободы слова»16.

Частные военные кампании (ЧВК) как средство доставки на территорию противника специалистов и средств поражения становятся если не главной силой в деле свержения неугодных политических режимов, то авангардом, создающим условия для последующего ввода «миротворческих контингентов» регулярных армий государств и оккупации стран, предварительно хаотизированных ЧВК и доведённых ими до состояния массовой гибели населения в условиях искусственно созданных «гуманитарных катастроф», в которых управляемый хаос и отсутствие государственного управления влекут за собой экономический геноцид, эпидемии и массовое бегство люмпенизированного населения. При этом необходимо понимать, что социальный хаос — это только среда, в которой удобно действовать управляемым извне подразделениям агрессора, в том числе и тем, в которые вовлечены представители собственного населения жертвы агрессии.

Поскольку ТНК стали субъектами политики и «работодателями» для многих ЧВК, то их руководство следует рассматривать и как субъектов-агрессоров в соответствующих обстоятельствах, что в ряде случае делает целесообразным осуществление профилактической зачистки директоратов наиболее агрессивных ТНК.

Т.е. война стала более вариативной как в аспекте субъектности источников агрессии, так и в аспекте воздействия на противника разнородными силами и средствами, что требует выработки универсальной философии ведения войн и их профилактирования.

3. Война как реализация полной функции управления

3.1. История вопроса и положение дел

Впервые проблематика, указанная в заглавии раздела 3, была освещена в материалах научно-исследовательской работы (НИР) «Разработка концепции стратегической стабильности и динамики развития сценариев возможного взаимодействия при условии сохранения паритета перспективных стратегий мировых держав на период до 2005 года», выполнявшейся по заказу Института США и Канады АН СССР в 1991 г. факультетом прикладной математики — процессов управления Ленинградского университета.17 После развала СССР, осуществлённого в полном соответствии с Директивой Совета национальной безопасности США 20/1 от 18.08.1948 «Наши цели в отношении России», НИР сама собой «угасла», а её материалы были изданы в 1992 г. под названием Концепция общественной безопасности (далее — КОБ) «Мёртвая вода», после чего неоднократно перерабатывались и переиздавались в новых редакциях.

28 ноября 1995 г. были проведены парламентские слушания, в ходе которых «Мёртвая вода» и другие материалы Концепции общественной безопасности были рекомендованы к распространению в обществе с целью обсуждения, дальнейшего развития и внедрения в политический процесс18.

Однако в настоящее время на основании вердиктов Лефортовского районного суда г. Москвы (от 20.11.2013 г.) и Московского городского суда (от 18.06.2014 г.) «Мёртвая вода» должна быть внесена в Федеральный список экстремистских материалов.

Если соотноситься с тематикой настоящей записки и изложенным в «Мёртвой воде», все причастные к тому, чтобы возбудить соответствующее дело и довести его до судебного вердикта с многочисленными процессуальными нарушениями и подлогами (преступления против правосудия — гл. 31 УК РФ), образуют преступное сообщество (ст. 210 УК РФ), которое совершило государственную измену в форме оказания «иной помощи иностранным государствам, международным или иностранным организациям» (ст. 275 УК РФ). Суть этой «иной помощи»19 зарубежным антироссийским политическим силам в том, что этот вердикт препятствует распространению в России управленческой грамотности, что необходимо как для реализации «Концепции общественной безопасности в РФ», утверждённой Президентом РФ 20.11.2013, так и для дальнейшего развития страны и предотвращения разного рода агрессий против неё. В июле 2013 г. ФСБ было уведомлено об этом преступлении20, осознанно21 совершаемом представителями юридической системы на основе мафиозного сговора, но судя по всему, не приняло никаких мер к пресечению такого рода антигосударственной и антинародной деятельности представителей юридической системы, выявлению и обезвреживанию непосредственных участников, а также — заказчиков, инициаторов и манипуляторов процесса22.

Вообще же Федеральный список экстремистских материалов следует ликвидировать. Людей надо воспитывать так, чтобы прочитав «Майн Кампф» они гарантированно не становились убеждёнными гитлеровцами и т.п. Если же проблемы общества государство не разрешает, людей не воспитывает так, чтобы они жили под властью диктатуры совести, то даже если есть безупречный по содержанию список экстремистских материалов23, неизбежно появление чего-то, в сопоставлении с чем «Майн Кампф» покажется невинным сборником политических анекдотов.

Т.е. многие проблемы России были бы давно уже решены, если бы «Мёртвая вода» и другие материалы Концепции общественной безопасности были бы востребованы политиками и внедрены в систему образования. Соответственно в «Мёртвой воде» и других материалах Концепции общественной безопасности можно найти и более обстоятельное изложение вопросов, освещаемых далее в настоящей записке.

Полный текст на  http://dotu.ru/