Последние месяцы НАТО была в центре мирового общественного внимания, и неудивительно - этот военный блок оказывает непосредственное влияние на ситуацию в мировой системе. Оттого принятие новой Стратегической концепции альянса на Лиссабонском саммите без преувеличения является событием чрезвычайной важности.
Принятая в Лиссабоне Стратегия определяет долгосрочные цели, характер и основополагающие задачи НАТО в сфере безопасности, формулирует указания для дальнейшей адаптации ее вооруженных сил.
С момента своего образования НАТО занимается регулярным пересмотром собственных целей и задач с учетом изменения стратегической обстановки. Как отмечают сами идеологи НАТО, в 1991 г. началась новая эпоха, когда был повержен главный и «грозный враг, каким когда-то был Советский Союз» (1). Эта эпоха ознаменовала появление несекретных концепций, принятых в ноябре 1991 г. и в апреле 1999 года. Тем не менее обе стратегии сопровождались секретными военными документами: «Директива ВК для вооруженных сил по выполнению Стратегической концепции
Североатлантического союза» (ВК «400») от 12 декабря 1991 г. и «Руководящие указания ВК для вооруженных сил по выполнению Стратегии Североатлантического союза» (ВК «400/2») от 12 февраля 2003 года. Я уверена, что и новая Концепция дополнена секретными материалами, о которых публике ничего не сообщат.
Важно также понимать, что каждая новая концепция НАТО была не только ответом на кардинальные изменения в мировой системе (1991 г. – распад советского блока, 1999 г. – превращение альянса по итогам войны в Югославии в структуру, стоящую над ООН), но и определяла основные тенденции развития стран и целых регионов. Именно поэтому генсек НАТО А.Ф. Расмуссен назвал момент принятия новой «дорожной карты» НАТО на ближайшие десять лет историческим.
Исторический смысл новой Стратегии я вижу в ряде фундаментальных положений, самым непосредственным образом затрагивающих национальные интересы России.
Документ зафиксировал новый «стратегический» вектор развития отношений НАТО с Россией. Этот вопрос вызвал очень острые дискуссии внутри Союза. В частности, в первоначальном варианте новой доктрины НАТО наряду с задачей построения стратегического сотрудничества с Россией была зафиксирована необходимость предоставить восточноевропейским странам «дополнительные военные гарантии их безопасности» (2). При этом ни ранее, ни сейчас не уточняется, от кого нужно защищать страны - члены НАТО. Хотя и без того понятно – кто и что имеется в виду.
С тех пор этот документ претерпел ряд изменений и редакций. Новая доктрина НАТО, принятая 19 ноября, констатировала стратегическую роль сотрудничества с Россией, причем весьма специфически.
Однако все по порядку.
Прежде всего, в новом документе впервые зафиксировано: НАТО «не является угрозой для России», на чем особо акцентируют внимание натовские чиновники. То есть до 19 ноября 2010 года НАТО была угрозой для нашей страны. Соответственно, расширение НАТО преследовало стратегическую цель максимально сузить пространство манёвра для России. Для думающих людей это никогда не было тайной. Однако для России перестать «быть угрозой» для НАТО не означает, по моему мнению, действительно сделаться её партнером. И вот почему.
Как отмечается в Концепции, теперь НАТО хочет «видеть реальное стратегическое партнерство между НАТО и Россией» и будет «действовать соответственно, ожидая взаимности от России». Причем, «невзирая на наличие разногласий по отдельным вопросам», страны-члены альянса убеждены, «что безопасность НАТО и России тесно переплетены, и что сильное и конструктивное партнерство, базирующееся на взаимном доверии, транспарентности и предсказуемости может наилучшим образом служить нашей безопасности».
К чему бы такой реверанс в сторону России? Оказывается, есть к чему. Сотрудничать с Россией НАТО готова по весьма определённому кругу тем. Это «противоракетная оборона, борьба с терроризмом, наркотики, пиратство и укрепление международной безопасности». Остановлюсь лишь на некоторых.
Как известно, лидеры стран НАТО одобрили идею создания для евроатлантического региона системы противоракетной обороны, способной защитить территорию всех стран-членов НАТО. Только после этого России предложено «посотрудничать» с альянсом по вопросу ПРО.
Создание полномасштабной, или территориальной, ПРО предполагается на основе противоракетной обороны от баллистических ракет на театре военных действий, реализация которой началась в 2005 году. Одним из компонентов новой ПРО должна стать поэтапная система ПРО США, о которой было объявлено Обамой и которая пришла на смену планам размещения элементов ПРО в Польше и Чехии. Планируется, что новая система будет развернута в четыре этапа в 2011-2020 гг. и покроет все европейские государства НАТО. Однако окончательно решить этот вопрос без России невозможно. Поэтому одним из центральных вопросов саммита Совета Россия - НАТО является участие Москвы в проекте ЕвроПРО.
В то же время имеет смысл внимательно отнестись к словам Расмуссена, который реалистически смотря на вещи, видит «не одну единую систему, а две системы ПРО – НАТО и России, которые тесно взаимодействуют. Главными элементами этого взаимодействия должны стать обмен тактической информацией, обеспечение большего радиуса действия систем, что, в свою очередь, даст большую эффективность» (3). По всей видимости, от российской стороны в очередной раз потребуют «большей прозрачности», что выльется в открытие стратегически важных объектов для натовских генералов.
Еще одна тема – «борьба с терроризмом и наркотиками», непосредственно затрагивающая интересы России, связывается с «постепенной передачей контроля над безопасностью в Афганистане самому афганскому народу» (3). Как сообщил советник Президента США по Афганистану Дуглас Лут, США «планируют завершить этот процесс на территории 34 провинций к концу 2014 г., начав его в 2011 году», что без помощи России сделать будет очень сложно, если не невозможно.
Высокопоставленные американские чиновники отмечают, что операции НАТО в Афганистане являются неотъемлемой частью общей Стратегической концепции. В результате по итогам саммита Россия - НАТО будет расширено соглашение об упрощенном транзите грузов через территорию РФ для сил НАТО в Афганистане и, что особенно важно, из Афганистана, продолжится дискуссия о приобретении для Афганистана партии российских вертолетов в едином пакете с услугами по их сервисному обслуживанию и подготовке пилотов и техников. Наконец, Россия и НАТО готовы расширить центр в Домодедово по подготовке кадров для антитеррористических структур Афганистана, Пакистана и стран Центральной Азии.
Важным вопросом сотрудничества с РФ НАТО считает также сокращение вооружений. По этому поводу требования, как мне представляется, означают буквально вмешательство во внутренние дела: «В будущем при любом сокращении нам следует добиваться согласия России на увеличение прозрачности ее ядерного арсенала в Европе и передислокации этого оружия подальше от территории членов НАТО. Любые дальнейшие шаги должны принимать во внимание неравенство и наличие у России более крупных запасов ядерного оружия малого радиуса действия (курсив мой – Е.П.)». Вот вам и стратегическое партнёрство! Напомню, что разработка новой концепции проходила на фоне активной работы республиканцев в Сенате США по замораживанию процесса ратификации нового договора по СНВ, и ратификации, скорее всего, в 2010 году не будет. В такой обстановке заявления Б. Обамы о том, что ратификация Договора СНВ-3 является императивом национальной безопасности и краеугольным камнем в отношениях США и России остаются пустым звуком. А «перезагрузка» в отношениях с НАТО, о которой говорил американский президент накануне саммита, означает лишь односторонние уступки со стороны России.
Также остались зафиксированными в Концепции вопросы, вызывающие существенную обеспокоенность России. Прежде всего, это расширение Североатлантического союза, которое трактуется им как исключительно позитивное явление. «Перспектива дальнейшего расширения и дух сотрудничества в обеспечении безопасности способствовали более широкому распространению стабильности в Европе (Особенно это заметно в Боснии, Македонии, Косове, Сербии – Е.П.)». Наша цель – единая и свободная Европа, разделяющая общие ценности. Ее достижению лучше всего будет способствовать возможная интеграция всех европейских стран, которые хотят войти в Евроатлантические структуры». Не могу не привести высказывание Расмуссена по этому поводу, которое лишний раз убеждает в том, что ОНИ и МЫ говорим на разных языках. Генсек НАТО убежден, что «Россия только выиграла от расширения НАТО, поскольку впервые в своей истории получила стабильных и предсказуемых соседей вдоль всей своей западной границы... что было ее мечтой на протяжении веков». Оказывается, расширение НАТО – это реализация многовековой мечты русских! Следующее его мнение заставляет вообще усомниться в его компетентности: «после восстановления безопасности в Восточной Европе впервые с момента падения коммунистической диктатуры в этом регионе начался экономический бум, который, если посмотреть на статистику, также принес России значительные выгоды» (4).
В новой Концепции зафиксировано, что двери НАТО «остаются широко открытыми» для новых членов. С этой целью альянс подтвердил намерение «продолжать и развивать» сотрудничество с Украиной и Грузией «в формате Комиссий Грузия - НАТО и Украина - НАТО». В Концепции не говорится о сроках вступления этих стран, однако уточняется, что сотрудничество должно строиться на базе «решений саммита НАТО в Бухаресте 2008 года, и принимая во внимания евроатлантические устремления и ориентацию каждой из этих стран».
Как известно, в Бухаресте альянс принял несколько туманную политическую декларацию о том, что «Грузия и Украина со временем смогут стать членами НАТО» (5). В связи с этим уместно вспомнить, что еще Вашингтонская стратегия 1999 г. зафиксировала твердую линию НАТО «на дальнейшее укрепление особых отношений партнерства с Украиной (курсив мой – Е.П.)... включая политические консультации по вопросам, представляющим предмет озабоченности для обеих сторон, и по широкому кругу вопросов, касающихся практических аспектов сотрудничества» (пункт 37) (6). И замечу, что от этой линии альянс не отступает. Только к Украине как объекту интереса НАТО добавилась Грузия, не за горами и Молдавия.
И, наконец, последнее, но не менее, а, может, более значимое положение. «Оборона конкретных территорий более не является главной функцией НАТО. Центр внимания перемещается на угрозы и задачи, которые могут возникать в разных местах и в разных формах (курсив мой. – Е.П.). Примеры – терроризм, международная преступность. В Стратегии также упомянута энергетическая безопасность, даже, несмотря на то, что в этой области НАТО не будет играть главную роль. Очень большое значение теперь будет придаваться кибербезопасности» (7). Реализация этих положений также требует участия России.
Итак, заинтересованность НАТО в укреплении взаимодействия с Россией имеет очень простые объяснения. Во-первых, на Россию можно переложить часть материального бремени и моральной ответственности за «афганский вопрос». Во-вторых, без России невозможно запустить проект ЕвроПРО (нужны российские РЛС). В-третьих, Россия пока ещё нужна как постоянный член СБ ООН в обеспечении будущих операций, требующих решений этого органа. В-четвертых, как отмечают сторонники сближения России и НАТО, наша страна «играет важную роль в преодолении так называемого «идентификационного кризиса» альянса, выйти из которого без налаживания качественно новых отношений с Россией невозможно. Кроме того, укрепление отношений с Россией будет способствовать тому, чтобы показать релевантность альянса в глаза общественности. Наконец, очень существенное улучшение наших отношений позволит преодолеть опасную напряженность на постсоветском пространстве» (8). Иными словами, авторитет России поможет расширению НАТО.
Осознавая всё это, никаких особых преференций России Североатлантический союз тем не менее не предоставил.
Вывод один: никакого действительного, тем более стратегического, партнёрства между Россией и НАТО на условиях новой натовской Концепции быть не может.
